Вот, скажем, известно, что сегодня ночью с высокой вероятностью какой-нибудь воришка, которого уже давно ловят, может появиться в комнате номер N. Тогда несколько дружинников собираются в комнате номер N±1… и ждут, когда же появятся поджидаемые. Тихонечко-тихонечко.
Сидя в такой "тихой" засаде, через некоторое время замечаешь, что слух обостряется просто чудовищно. Это состояние наступает примерно через час. В тебе что-то меняется, начинаешь вести себя медленно, напряжённо и бесшумно. Другое состояние сознания.
Самые незаметные звуки кажутся оглушительными. Шёпотом по рации говорить невозможно (тонет в шумах), а голосом, даже самым тихим, нельзя: кажется, что ужасно громко. Приходится использовать условные сигналы (тон – "проверка связи", два тона — "все на помощь"). И даже простое шипение рации разносится поразительно далеко. Говорить приходится очень медленно и отчётливо, потому что самое громкое, что можешь себе позволить — это еле различимый шёпот.
Куртки, обычные куртки, при каждом движении скрипят настолько сильно, что кажется, будто они грохочут.
Хоть и думаешь, что ходишь тихо, но слышно это тоже издалека. Поэтому вскоре совершенно естественно начинаешь "красться".
Даже пьют люди очень громко. Звуки глотания выпуклы и рельефны. Но ночь длинна, пить надо, и мы стараемся делать это незаметно.
В этом состоянии совсем нетрудно по десять минут стоять или сидеть в неестественной позе, на одной ноге и раскинув руки, и вслушиваться, пытаясь повторно уловить потревоживший шум. Это какой-то транс.
Когда долго нет связи с другими группами, начинаешь чувствовать себя почему-то очень неуютно. В голову лезут всякие мрачные домыслы. Постоянно составляются планы на разные "если", не от беспокойства даже, а просто от нечего делать.
Наверное, худшая ошибка при засаде в здании — это пройти на фоне освещённого окна. Из-за этого в туалеты, если они вообще есть, приходится бегать по лестнице пригнувшись, как под обстрелом :)). Вместо фонаря для освещения можно использовать подсветку пейджера. Глазам, привыкшим к темноте, этого вполне хватает.
От долгой тишины начинается настоящий психоз на тихих звуках. Скажем, где-нибудь далеко-далеко ветер постукивает неплотно пригнанным стеклом в окне. На фоне обострённого восприятия эти звуки, перемешанные с шумом крови в ушах, начинают казаться шагами или вознёй поджидаемых. Тогда мы все вместе подкрадываемся (на 20 метров за минуту!) к заветной двери. Достаются УДАРы [щелчок предохранителя — охренительно громкий!] и фонарь; без единого звука, знаками и движением губ распределяется, кто внутри бросается направо, кто — налево, кто светит и кто кого прикрывает. Дверь распахивается рывком, и три придурка врываются внутрь, стараясь по возможности быстро и бесшумно блокировать всё помещение… Но оказывается, что там никого нет, пусто; что это ветер стучал грязным стеклом. И мы возвращаемся обратно, ждать дальше…
Дело было часа в два ночи, году эдак в 98-м. Поднимался я как-то по центральной лестнице родимой "Тройки", и с площадки между вторым и третьим этажом увидел парня —— эдакое пьяное чучело. Стоя на полэтажа выше меня, совершенно никакой, он придерживался одной рукой за перила, раскачивался, как резиновый шланг, и порывался спуститься вниз. Моё появление, вероятно, подбавило ему уверенности: парень попытался шагнуть. Споткнувшись о собственные ноги, он выпустил перила и полетел почти прямо на меня, не сгибаясь, как подрубленное дерево.
Пролетев через всю лестницу (!), он с размаху, плашмя, со всей дурью брязнулся мордой и головой прямо о бетон. Как подрубленное дерево, как хлыст. С треском, с отчётливо различимым хлопком мяса о твёрдое.
Подскочив к парню с идиотским вопросом: "Ты живой?", я попытался пощупать пульс ("…блин, скорую вызывать, опять покоя нет…"). В ответ это существо оттолкнуло меня своими грязными руками, произнесло слюнявым ртом: "Инн-ннаххй!…", встало и совершенно самостоятельно попёрлось дальше искать приключений…
Вот. А вы говорите —— венец природы, сотрясение мозга…
Другая памятная история с участием пьяного существа случилась уже году, кажется, в двухтысячном, вроде как по весне. Сидим это мы на ОПОПе, никого не трогаем, и тут прибегает один из дружинников и сообщает, что вот тут, прямо напротив "Пятёрки", где в тот момент проходил какой-то рок-концерт, лежит откровенно погибающий парень. Что с ним —— неясно: то ли овердоз, то ли по голове получил, но плющит, таращит, колбасит и корёжит его по всей программе и, не дай Бог, так он скоро вообще Богу душу отдаст.
Ладно. Позвонил я в скорую, кое-как описал симптомы, убедил приехать (о том, как не любит "Скорая" ездить на всякие студенческие пьянкоприятия такого рода можно сложить отдельную книгу. И три аналогичных книги —— про милицию). Вызвали. Беру с собой несколько человек, идём к месту лежбища парня, благо, это всего метров 70. Приходим. Скорчившись, лежит совсем молодой паренёк, весь в грязи, одет как попало, фингал под глазом. Состояние —— тричетвертибессознательное… Рассказать, что с ним, не может. Документов нет. Водкой от него несёт, правда -- ну так от кого ею в тот вечер не несло? Вокруг люди ходят, пьют, веселятся. И всем пофиг.
Ворочать паренька мы поначалу не решаемся: мало ли что, вдруг позвоночник подломан, хуже бы не сделать. Ждём, щупаем пульс. А скорой всё нет и нет. Двадцать минут проходит, тридцать. Тут я начинаю обращать внимание, что парню становится определённо лучше. Знобить его перестаёт, разгибает слегка. Глазами, понимаешь, начинает реагировать на окружающее и вроде как говорить даже пытается, хотя пока кроме невнятных матов ничего особо не получается. Спустя ещё пару минут парень начинает шевелиться. Ага, думаю, не так всё страшно. С третьей попытки ставим его на ноги. После усиленных допросов начинает выясняться, что он "…пил…". "…Вдку пил…". И тут вдруг к нам подкатывается некое подвыпившее чучело и заявляет: "Да я его знаю!"
Надо полагать, "больной" парень тоже опознал подошедшего, потому что оказался в состоянии поддержать с ним нижеследующий разговор:
Подошедший (П):
—— Ты что это, пил, что ли?
"Больной" (Б):
—— П-пил…
(П): А что ты пил?
(Б): Вдку...
(П): Сколько же ты выпил?
(Б): (После сосредоточенного раздумья): плтра литра…
(П): ??? %#@^!!! Полтора литра? &$#&! Как же ты ещё живой?
(Б): … (невнятно икает).
Пару секунд оба сосредоточенно смотрят. Подошедший на больного, больной в никуда. Оба слегка раскачиваются. Потом диалог продолжается:
(П): Да ты вообще хоть чё-нить чувствуешь? Пальцы на ногах чувствуешь? А на руках?
(Б): (Сосредоточенно глядя на собственные руки): ага…
(П): А на ногах? Пальчиками пошевели на ногах, пальчиками (сам усиленно шевелит пальцами на руках, поднеся их к лицу "Больного", видимо, чтобы понятнее было).
По "больному" отчётливо видно, что он очень старается пошевелить пальцами на ногах. Наконец произносит:
—— Чувствую…
(П): Чувствуешь? Ну и молодец, ну и хорошо! Значит, всё нормально будет. Ну, бывай…
Но тут подошли ещё несколько "товарищей" больного, и мы сбагрили его им в ответ на обещание "присмотреть и уложить спать в тихий угол".
В ходе всей этой дискуссии я настолько обалдел, что просто стоял и слушал. Больше всего меня поразило, что я, дружинник с многолетним стажем, повидавший кучи пьяных, не смог распознать причину такого состояния парня. Я просто ещё не видел настолько ужратых людей! Удивил также сугубо практический, обыденный подход второго парня к этому делу. Видно было, что сам он наблюдает подобную ситуацию отнюдь не в первый раз. Я ещё тогда подумал, что, видимо, начинаю стареть, ибо на своей "молодости" такого не припомню…
А вызов в "скорую" мы отменили. Ибо они так и не приехали.
А то ещё как-то в феврале 96-го около 6 утра ко мне заглянули знакомые девушки и сообщили, что у них на этаже в коридоре лежит пьяный и что они его боятся. Мол, не мог бы я помочь?
Пьяный действительно лежал и, кроме этого, мог только тихо икать, так что бояться его, пожалуй, не стоило… Парня я не знал, и документов при нём не оказалось. В таком случае у нас было принято вызывать вытрезвитель. Но я отчётливо понимал, что уже к двум ночи все "трезвяки" забиты под завязку, так что в 6 утра разговор кончится лишь тем, что дежурный пошлёт меня куда подальше… Не желая идти "куда подальше", я твёрдо решил выяснить место жительства пьяного и, буде оно окажется рядом, доставить его туда.
После интенсивного растирания ушей и хлопанья ладонью по морде парень пришёл в некое подобие сознания и даже оказался в состоянии говорить. В ответ на мои вопросы он сообщил, что живёт в "Тройке", вот в этой самой комнате, у которой он сидит, но имени своего, однако, сформулировать не мог. Разбудив несчастных жильцов комнаты и убедившись, что в этой комнате пьяный не обитает, я разозлился и продолжил пытать его, пока он вдруг, уставившись на меня слегка прояснившимися глазами, отчётливо не заявил:
—— А я тебя знаю. Тебя Женя зовут!
Тут я, признаюсь, чуть не сел. И только после того как он так же отчётливо перечислил имена своих соседей, я вспомнил парня. Господи! Такого влияния алкоголя на homo drinkings я ещё не видел. Он был настолько ужравшись и опухши, что я просто не смог узнать довольно хорошо знакомого мне человека!
Поняв, что живёт он действительно неподалёку, я поставил его лицом к нужной двери и сказал: ищи ключи! Парень, качаясь, честно попытался это выполнить, но было видно, что он скорее протрезвеет, нежели преуспеет. Пришлось помочь. Увы, поиски ничего не дали. Ключа не было. Постучав в двери в безуспешной попытке разбудить соседей, мы так и оставили его досыпать под дверью…
Была ещё, помню, история с "Ударом" (это такая простенькая газовая стрелялка, любимое оружие дружинников). Случилось это зимой 1999\2000 за "восьмерками", у злачного входа на тамошнюю дискотеку. Мы совершали обход, когда вокруг нашей группы (человек 15) начали стремительно концентрироваться две других кучи людей, человек по 20, с явным намерением завязать друг с другом драку. Наши зачем-то полезли разнимать; через какие-то мгновение народ уже принялся махать кулаками, драть друг друга за рукава и бешено материться; видно было, что с секунды на секунду вспыхнет недетская потасовка, в которой мы огребёмся просто так, за компанию.
Разумеется, я действовал вовсе не под влиянием рациональности. Скорее со страху потери контроля над опасной ситуацией. В общем, я выхватил "Удар" и, срывая голос, с совершенно диким криком: "ДружинаНГУуб-бью!всепошлиНА%УЙ!!!!!" ворвался в самую гущу заварушки… Конечно, по здравом размышлении сей поступок кажется по меньшей мере идиотским. Но должно быть, именно его идиотскость и неожиданность повлияла на ситуацию, потому что народ вдруг как-то разом смяк, а кто-то даже обиженно заявил: "Ну ты всё-таки следи за базаром… Чё ты всех нас на%%й послал?". Впрочем, осознав, что побоища удалось избежать, я настолько успокоился, что тут же извинился, на чём инцидент был волшебным образом исчерпан.
А ещё кто-то, кажется, Виталя Мусвик, рассказывал мне, как он лишь вдвоём с кем-то разогнал назревающую драку в составе примерно 20 человек. Сделали они это очень просто: одетые в камуфляж, с "Ударом" и пневматическим пистолетом (ужасно похожим, между прочим, на настоящий) они бегом выскочили на толпу и заорали… Что Вы думаете? Правильно! "Всем СТОЯТЬ!!!!!" :)).
Весной года так 96-го охраняли мы дискотеку в главном корпусе Университета. И под конец её прямо на крыльце НГУ вдруг завязалась драка. Когда я подбежал, было уже непонятно, кто кого мутузит, все люди смешались в одну большу кучу. И в этой куче подмечаю я какого-то ну уж очень активного товарища. В рамках приказа "всех брать!" вместе с напарником мы его хватаем под локотки, оттаскиваем в сторону и уже совершенно на автопилое заламываем руки за спину. Краем ума я успеваю осознать, что как-то уж очень вяло он сопротивляется, и вдруг слышу сдавленный хрип: "Парни, я же свой!".
Подняли, посмотрели – оказалось, точно свой. Боря Зольников. Тоже пытался кого-то то ли разнять, то ли задержать .